Дипломатия обмана. «Комитет 300» и тайная власть над миром - Джон Коулман
Два дня спустя, 2 августа 1990 года, иракская армия пересекла искусственно созданную границу Кувейта. Также в августе ЦРУ в совершенно секретном отчете сообщило Бушу, что Ирак не собирается вторгаться в Саудовскую Аравию и что иракские военные не разработали никаких планов на случай непредвиденных обстоятельств для этого.
В сентябре 1990 года посол Италии Ринальдо Петриньяни в сопровождении ряда должностных лиц BNL встретился с прокурорами и следователями Министерства юстиции. На встрече Петриньяни заявил, что BNL стал «жертвой ужасного мошенничества — доброе имя банка имеет большое значение, поскольку итальянское государство является мажоритарным владельцем». Об этом стало известно из документов, переданных председателю Банковского комитета Палаты представителей Генри Гонсалесу.
Для опытных наблюдателей это означало одно: действовал заговор, призванный снять с крючка настоящих преступников в Риме и Милане и переложить вину на локального козла отпущения. Неудивительно, что был вынесен вердикт «невиновен»: впоследствии появились неопровержимые доказательства того, что займы, выданные филиалом BNL в Атланте, были полностью санкционированы головным офисом BNL.
11 сентября 1990 года Буш созвал совместное заседание Конгресса и лживо заявил, что 5 августа 1990 года Ирак имел 150 000 военнослужащих и 1500 танков в Кувейте, готовых нанести удар по Саудовской Аравии. Буш основал свое заявление на ложной информации, переданной Министерством обороны. Утверждение состояло в том, что 120 000 иракских военнослужащих и 850 танков находились в Кувейте. Министерство обороны должно было знать, что эта информация была ложной, в противном случае его спутники KH11 и KH12 были неисправны, а мы знаем, что это не так. Но Бушу нужно было сгустить краски, чтобы убедить Конгресс в том, что Ирак представляет угрозу для Саудовской Аравии.
Тем временем Горбачев приказал опубликовать советские спутниковые снимки, показывающие точную численность войск в Кувейте. Прикрывая Буша, Вашингтон утверждал, что спутниковые снимки были получены от коммерческой спутниковой компании, которая, среди прочего, была продана телеканалу ABC. Передав спутниковые снимки коммерческой компании, СССР сам оказался втянутым в обман. Очевидно, что Министерство обороны и президент лгали американскому народу и теперь были уличены во лжи.
К этому времени председатель Гонсалес задавал неудобные вопросы о возможной причастности администрации Буша к скандалу с BNL. В сентябре 1990 года помощник генерального прокурора по законодательным вопросам написал генеральному прокурору докладную записку, в которой говорилось: «Наша лучшая попытка помешать любому дальнейшему расследованию Банковского комитета Палаты Представителей по кредитам (BNL) — это попросить вас напрямую связаться с председателем Гонсалесом».
26 сентября, через несколько дней после того, как он получил служебную записку, Торнбург позвонил Гонсалесу и велел прекратить расследование дела BNL, поскольку оно связано с вопросами национальной безопасности. Гонсалес резко отказался. Позже Торнбург отрицал, что когда-либо говорил Гонсалесу оставить BNL в покое. Вскоре Гонсалес получил в свое распоряжение докладную записку Госдепартамента от 18 декабря, в которой разоблачалась просьба Торнбурга о «национальной безопасности». В меморандуме также говорилось, что расследование Министерства юстиции в отношении BNL не касалось каких-либо вопросов или проблем национальной безопасности.
Кроме того, РУМО объявило, что его команды в Италии узнали, что филиал BNL в Брешии выдал Ираку кредит на 255 миллионов долларов на покупку наземных мин у итальянского производителя. В день, когда было объявлено о «победе союзников» в войне в Персидском заливе, Министерство юстиции, как и ожидалось, предъявило обвинение виновнику скандала с BNL. Кристофера Дрогула обвинили в незаконном предоставлении Ираку кредита на сумму свыше 5 миллиардов долларов и получении отката в размере до 2,5 миллионов долларов. Мало кто верил, что малоизвестный кредитный инспектор небольшого филиала итальянского государственного банка имел полномочия заключать сделки такого масштаба по собственной инициативе.
С января по апрель 1990 года, по мере того как на администрацию Буша оказывалось все большее давление с требованием объяснить вопиющие аномалии в скандале с BNL, Совет национальной безопасности предпринял шаги по сплочению рядов. 8 апреля Николас Ростоу, главный юрисконсульт СНБ, организовал встречу на высшем уровне, чтобы изучить способы отклонения настоятельных запросов на документацию, поступающих, в частности, от председателя Банковского комитета Палаты представителей Гонсалеса.
На встрече присутствовали К. Бойден Грей, юрисконсульт Буша, Фред Грин, советник АНБ, главный юрисконсульт ЦРУ Элизабет Риндскопф и множество юристов, представляющих министерства сельского хозяйства, обороны, юстиции, казначейства, энергетики и торговли. Ростоу открыл заседание, предупредив, что Конгресс, похоже, намерен изучить отношения администрации Буша с Ираком до войны.
Ростоу сказал адвокатам, что «Совет национальной безопасности обеспечивает координацию реакции администрации на запросы конгресса о предоставлении документов, связанных с Ираком», добавив, что любые запросы конгресса о предоставлении документов должны проверяться на предмет «вопросов привилегий исполнительной власти, национальной безопасности и т. д. Следует изучить альтернативы предоставлению документов». Гонсалес в конце концов была получил эту информацию.
Теперь в политике сдерживания администрации, которая в остальном была прочной, начали появляться трещины. 4 июня 1990 года чиновники Министерства торговли признали, что они удалили информацию из экспортных документов, чтобы скрыть тот факт, что министерство фактически выдало экспортные лицензии на поставки военной техники и технологий в Ирак.
Еще большие трещины начали появляться в июле, когда Стэнли Московиц, представитель ЦРУ в Конгрессе, сообщил, что чиновники BNL в Риме не только были полностью осведомлены о том, что произошло в отделении в Атланте задолго до вынесения обвинительного заключения Дрогулу, но и фактически подписали и одобрили кредиты для Ирака. Это прямо противоречило заявлению посла Петриньяни в Министерстве юстиции о том, что римский офис BNL ничего не знал о займах Ираку, выданных его филиалом в Атланте.
В мае 1992 года произошел еще один неожиданный поворот: генеральный прокурор Уильям Барр написал письмо Гонсалесу, в котором обвинил последнего в нанесении ущерба «интересам национальной безопасности», раскрыв политику администрации в отношении Ирака. Несмотря на серьезное обвинение, Барр ничем не подкрепил свое утверждение. Очевидно, президент был встревожен — ведь ноябрьские выборы были не за горами. Этот момент не ускользнул от внимания Гонсалеса, который назвал обвинение Барра «политически мотивированным».
2 июня 1992 года Другал признал себя виновным в банковском мошенничестве. Недовольный судья Марвин призвал Министерство юстиции назначить специального прокурора для расследования дела BNL в полном объеме. Но 24 июля 1992 года атака на Гонсалеса возобновилась письмом от директора ЦРУ Роберта Гейтса. Он раскритиковал председателя за раскрытие того факта, что ЦРУ и ряд других разведывательных служб США знали об отношениях администрации Буша с Ираком до войны в Персидском заливе. Позже в том же месяце письмо Гейтса было одобрено для публикации Банковским комитетом Палаты представителей.
К августу бывший начальник отдела ФБР в Атланте открыто обвинил Министерство юстиции в том, что оно тянет время и почти на год откладывает предъявление обвинений по делу BNL. А 10 августа 1992 года Барр отказался
